Неточные совпадения
— По-моему, самое благоразумное, — сказал он, — вам написать от себя министру
письмо, изложить в нем свою крайнюю надобность быть в Петербурге и объяснить, что
начальник губернии не берет на себя разрешить вам это и отказывается ходатайствовать об этом, а потому вы лично решаетесь обратиться к его высокопревосходительству; но кроме этого — напишите и знакомым вашим, кто у вас там есть, чтобы они похлопотали.
"По получении твоего
письма, голубчик Николенька, сейчас же послала за отцом Федором, и все вместе соединились в теплой мольбе всевышнему о ниспослании тебе духа бодрости, а
начальникам твоим долголетия и нетленных наград. И когда все это исполнилось, такое в душе моей сделалось спокойствие, как будто тихий ангел в ней пролетел!
Милая маменька! Помнится, что в одном из предыдущих
писем я разъяснял вам мою теорию отношений подчиненного к
начальнику. Я говорил, что с
начальниками нужно быть сдержанным и всячески избегать назойливости. Никогда не следует утомлять их… даже заявлениями преданности. Всё в меру, милая маменька! все настолько; чтобы физиономия преданного подчиненного не примелькалась, не опротивела!
— Ах, боже мой! Боже мой! — говорил Петр Михайлыч. — Какой вы молодой народ вспыльчивый! Не разобрав дела, бабы слушать — нехорошо… нехорошо… — повторил он с досадою и ушел домой, где целый вечер сочинял к директору
письмо, в котором, как прежний
начальник, испрашивал милосердия Экзархатову и клялся, что тот уж никогда не сделает в другой раз подобного проступка.
Термосесов дочитал это
письмо своего друга и
начальника очень спокойно, не дрогнув ни одним мускулом, и, кончив чтение, молча же возвратил его почтмейстерше.
Написав донесение
начальнику левого фланга, генералу Козловскому, в Грозную, и
письмо отцу, Воронцов поспешил домой, боясь недовольства жены за то, что навязал ей чужого, страшного человека, с которым надо было обходиться так, чтобы и не обидеть и не слишком приласкать.
В августе Андрей Ефимыч получил от городского головы
письмо с просьбой пожаловать по очень важному делу. Придя в назначенное время в управу, Андрей Ефимыч застал там воинского
начальника, штатного смотрителя уездного училища, члена управы, Хоботова и еще какого-то полного белокурого господина, которого представили ему как доктора. Этот доктор, с польскою, трудно выговариваемою фамилией, жил в тридцати верстах от города, на конском заводе, и был теперь в городе проездом.
Графиня Антонида страшно оскорбилась произведением Дон-Кихотовой музы: напоминание о бедственном положении ее мужиков, о котором она никогда не желала слушать и которым ей в последнее время так часто досаждала княгиня Варвара Никаноровна, привело ее в ярость, под влиянием которой она немедленно же отослала
письмо Рогожина к
начальнику столицы с просьбою защитить ее от «нестерпимого нахала», а вместе с тем позвала графа и принесла ему горячую жалобу на его тещу.
— Как! — вскричал
начальник отряда, — у этого молодца отняли
письма и волосы той, которую он любит?
— Да!.. С
письмом, где Ефим Федорович просит меня определить графа Хвостикова на одно вакантное место. Я давным-давно знаю графа лично… всегда разумел его за остроумного бонмотиста и человека очень приятного в обществе; но тут вышел такой случай, что лет пятнадцать тому назад он уже служил у меня и занимал именно это место, которого теперь искал, и я вынужденным был… хоть никогда не слыл за жестокого и бессердечного
начальника… был принужден заставить графа выйти в отставку.
Сколько ни переменялось директоров и всяких
начальников, его видели всё на одном и том же месте, в том же положении, в той же самой должности, тем же чиновником для
письма, так что потом уверились, что он, видно, так и родился на свет уже совершенно готовым, в вицмундире и с лысиной на голове.
Наконец, после многих, допустили и нас к самому. Отвесив должные высокому его сану поклоны, домине Галушкинекий начал объясняться, что он не даром провел время на кондициях: приготовил трех юношей, имеющих сделать честь училищу и даже веку.
Начальник удостоил нас обозреть, но несколько меланхолически. Домине инспектор поспешил подать
письмо, писанное самими батенькою.
Письмо писано очень правильно. Пунктуация и даже буква h везде на своем месте. Да эдак просто не напишет и наш
начальник отделения, хотя он и толкует, что где-то учился в университете. Посмотрим далее...
Врешь ты, проклятая собачонка! Экой мерзкий язык! Как будто я не знаю, что это дело зависти. Как будто я не знаю, чьи здесь штуки. Это штуки
начальника отделения. Ведь поклялся же человек непримиримою ненавистию — и вот вредит да и вредит, на каждом шагу вредит. Посмотрим, однако же, еще одно
письмо. Там, может быть, дело раскроется само собою.
6-го июня всем
начальникам губернии предоставлено право судить полевым военным судом поджигателей и раскидывателей угрозливых подметных
писем.
Надо было не допустить этой встречи по крайней мере хоть до тех пор, когда все уже будет кончено, когда рекомендательное
письмо от очень значительного лица из Главного Штаба к полковому командиру и
начальнику дивизии будет добыто чрез Чарыковского, когда деньги и подорожная будут лежать в кармане, так что только бы завтра сесть и ехать, тогда пусть себе на прощанье повидается.
Накануне ухода из С.-Франциско на «Коршуне» праздновали годовщину выхода из Кронштадта, и в этот день капитан был приглашен обедать в кают-компанию. Перед самым обедом Володя получил
письмо от дяди-адмирала и приказ о производстве его в гардемарины. Он тотчас же оделся в новую форму и встречен был общими поздравлениями. За обедом капитан предложил тост за нового гардемарина и просил старшего офицера назначить его
начальником шестой вахты.
Я вам дам
письмо к
начальнику колонии, адмиралу Бонару, и он, конечно, не откажет вам дать случай все видеть…
— Я русский моряк. Имею
письмо к адмиралу от
начальника русской эскадры Тихого океана.
Начальник дивизии ответил, что удивляется его
письму: по закону, подобного рода вопросы дивизионный врач решает собственною властью, и ему лучше знать, нужны ли в госпитале сестры.
Приехав к себе, он написал
начальнику дивизии
письмо, где сообщал о желании новой сестры поступить в наш госпиталь и спрашивал, принять ли ее.
Дьякон достал из стола конверт, но прежде чем вложить в него
письмо, сел за стол, улыбнулся и прибавил от себя внизу
письма: «А к нам нового штатного смотрителя прислали. Этот пошустрей прежнего. И плясун, и говорун, и на все руки, так что говоровские дочки от него без ума. Воинскому
начальнику Костыреву тоже, говорят, скоро отставка. Пора!» И очень довольный, не понимая, что этой припиской он вконец испортил строгое
письмо, дьякон написал адрес и положил
письмо на самое видное место стола.
Главный врач уезжал в казначейство на станцию Куанчендзы и написал
письмо старшему в чине главному врачу; в
письме он просил потесниться и дать в деревне место нашему госпиталю, так как, на основании приказа
начальника санитарной части третьей армии, мы тоже должны стоять в этой деревне. Шанцер и я поехали с
письмом.
— Двенадцатое: свобода и неприкосновенность личности, —
начальники не должны ругаться и бить солдат, все должны обращаться с солдатом вежливо и говорить ему вы; никто из
начальников не должен рыться в сундуках солдата;
письма должны с почты отдаваться солдату, не распечатывая… — Солдаты жадно слушали, задерживая дыхание. Проходившие офицеры молча косились на них.
Официальная холодность этой фразы в сообщении о предстоящем супружестве не может быть объяснена тем, что
письмо писано к
начальнику, и лишь указывает на почти чисто официальное, без серьезного участия сердца, отношение Александра Васильевича к браку. Он на самом деле смотрел на брачный союз как на обязанность каждого человека: «Меня родил отец, и я должен родить, чтобы отблагодарить отца за мое рождение».
Ипполитов (подавая ему
письмо). А вот что! Прочтите это
письмо. (Павел Флегонтыч не берет его.) Вы должны его прочесть, или, вы слышали от отца, юриста, что ожидает вас. (Павел Флегонтыч берет
письмо и читает.) Рука вашего
начальника отделения должна быть вам знакома. (Мухоморову.) Посмотрите, как он бледнеет, как дрожат его руки! Так бледнела несчастная Гориславская, так дрожали у ней руки, когда презренный отпущенник шептал ей на ухо тайну, которою он владел — тайну своей благодетельницы…
Почти тридцать лет спустя, в одном из
писем своих к Потемкину, он вспоминал про давнего своего
начальника с чувством неостывшей признательности и писал: «У меня было два отца — Суворов и Фермор».
С ним была чернильница и все принадлежности для
письма. Из хижины вынесена доска и поставлена на два пня: она служила письменным столом. Послание было наскоро изготовлено, отдано одному из солдат, который казался более надежным, и привязано ему на крест. Служивые выпровожены с благословением на дорогу к Менцену, дав клятву исполнить сделанное им поручение. С другой стороны,
начальник раскольников, довольный своими замыслами, отправился с братьею, куда счел надежнее.
По сказке пленных, оба судна отправлены были к Ниеншанцам с
письмами от
начальника шведской эскадры и потому так беспечно остановились у острова, что обмануты были дружескими сигнальными ответами из крепостцы.
Но… солдат не рассуждает — Суворов стал готовиться к приступу, послав
начальнику крепости
письмо светлейшего главнокомандующего, в котором Потемкин требовал сдачи Измаила.
Владислав начал приготовляться к отъезду; он поехал к своему
начальнику, показал ему
письмо матери, в котором она писала, что отчаянно больна и желает его скорее видеть и благословить.
Офицеров, желавших служить в поселениях, почти не встречалось, и они были переводимы туда большею частью по распоряжению начальства, то есть по указанию графа, или по рекомендации тех
начальников, которым он более доверял, вот почему
письмо Елизаветы Андреевны имело, несмотря на то, что ее сын не любил, когда она кому-нибудь протежировала, такой быстрый и успешный результат.
В дверь кабинета постучались и доложили, что адъютант генерала Бистрома,
начальника гвардейской пехоты, просит позволения передать великрму князю в собственные руки важное
письмо.
— Вот, — сказал он, подавая князю пакет, —
письмо императора, долженствующее служить планом всей кампании; оно содержит в себе ход военных действий. Смотря по обстоятельствам, вы можете сообщить их
начальникам корпусов. Его величество поручил мне спросить вас, к чему вы намерены приступить.
В этом
письме давалось за известие фельдмаршалу, что Паткуль, изменник и предатель, связался с злодеем, который, под видом доброжелательства русскому войску, старается заманить его в сети, предать
начальнику шведскому и погубить.
В награду за добрую весть требовала Ильза: во-первых, послать горничную немедленно отыскать путь в спальню Бира, откуда вызвать слепца именем волшебницы Ильи Муромца и сказать ему, что сестра Ильза ждет его у вяза с тремя соснами; во-вторых, дать ей перо, чернильницу и бумагу и, в-третьих, прежде свидания с карлою, вручить по принадлежности
письмо, которое напишет она генералу Паткулю,
начальнику фон Вердена. Легковерная девушка должна была клясться хранить тайну.
Чуть не забыл упомянуть, что г-же NN удалось каким-то образом узнать мой адрес, и она прислала мне несколько
писем, которые я вернул нераспечатанными, не рассчитывая найти в них ничего нового и интересного, кроме все тех же полулживых излияний. А за несколько дней до своей внезапной кончины, кажется, за неделю, она приезжала сама, но не застала меня дома — я был у г.
начальника нашей тюрьмы.
Не желая вызывать лишних толков, я скрыл от г.
начальника, что художник перед самой смертью своею подбросил мне
письмо, замеченное мною, к сожалению, только утром.
И вслед за адъютантом интендант спрашивает, куда везти провиант, а
начальник гошпиталей, — куда везти раненых; а курьер из Петербурга привозит
письмо, государя, не допускающее возможности оставить Москву, а соперник главнокомандующего, тот, кто подкапывается под него (такие всегда есть и не один, а несколько) предлагает новый проект, диаметрально-противуположный плану выхода на Калужскую дорогу; а силы самого главнокомандующего требуют сна и подкрепления; а обойденный наградой почтенный генерал приходит жаловаться, а жители умоляют о защите; посланный офицер для осмотра местности приезжает и доносит совершенно противуположное тому, что́ говорил перед ним посланный офицер; а лазутчик, пленный и делавший рекогносцировку генерал, все описывают различно положение неприятельской армии.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по
письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах не безопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем
письмо к
начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы.